«Здесь я родился, здесь в послевоенное время прошла большая часть моего детства.
Недавно во время очередного паломничества к этим святым для меня местам в вагоне метро мое внимание привлек сидевший напротив преклонного возраста мужчина, целиком погруженный, словно отшельник в процессе медитации, в свой внутренний мир. Глаза его были прикрыты веками, и я стал пристально изучать его, пытаясь найти объяснение, почему этот человек заинтересовал меня. Под воздействием какой-то необъяснимой силы вся моя жизнь стала с лихорадочной быстротой прокручиваться, будто на киноленте, пока не дошла до периода жизни на Чистых прудах. Здесь кадры вошли в свой нормальный ритм, а затем на какое-то мгновение словно остановились, ярко высвечивая эпизоды того времени — футбол во дворе дома, танцы, азартные состязания, кто лучше исполнит чечетку… И тут я понял: это он — тот самый непобедимый танцор, к которому я приставал когда-то с просьбами научить меня любимому тогда танцу.
Не знаю почему, но он открыл глаза и тоже взглянул на меня. Наши взгляды сошлись. Не выдержав, зная, что этот человек старше, и чувствуя, что он читает мои мысли, я подошел к нему, представился, сказав, где и когда жил на Чистых прудах. Поинтересовался, не жил ли он в то время там же, и, не дожидаясь ответа, назвал его просто по имени, как в детстве. Он выпрямился на сиденье, глаза расширились, оживились, в них появился блеск, интерес к жизни, и все лицо стало меняться — он словно медленно снимал с себя маску старца: морщины разгладились, кожа обрела здоровый цвет, а лицо — те черты, которые мне были знакомы с детства. Все это завершилось добродушной улыбкой, заменившей утвердительный ответ, которого я ждал.
Мы некоторое время молча смотрели друг на друга, отдаваясь охватившему нас чувству, наслаждаясь им. Подумал, не едет ли он, как и я, к своим святым местам, но спросить не решился.
Затем мы обменялись несколькими фразами, и он, сказав, что хочет проведать больного родственника, у него острая крапивница, стал медленно подниматься и, одновременно как бы вновь надевая снятую было маску, засеменил к выходу и затерялся в толпе. Я еще долго стоял в оцепенении, сомневаясь: во сне ли все это или наяву? Пропустив несколько остановок, я добрался до станции «Кировская» (ныне «Чистые пруды»), поднялся по ее высоким стертым от времени ступенькам и пошел к родному дому…
Его жильцы размещались в послевоенное время в больших квартирах-коммуналках, на семью приходилась, как правило, одна комната. Некоторые занимали целые апартаменты и имели персональные автомашины, но их было немного и держались они особняком. Основная же масса жильцов, несмотря на различия в национальности, занимаемом положении, представляла собой однородную группу людей, которая жила по законам духа послевоенного времени, как одна большая дружная семья..
В широком проходном дворе, который был всегда ухожен, днем шли упорные баталии в мини-футбол, а вечером звучали патефон, модный тогда аккордеон, слышались звуки чечетки, мелодичные песни, веселый лай собак. Жильцы делились и радостью, и горем, а порой последним куском хлеба. Бывшие фронтовики проявляли всяческое внимание к подросткам, особенно к оставшимся без отцов, помогали устроиться на учебу в различные военные училища, рекомендовали к себе на работу.
Во дворе отмечались почти все торжественные события: праздники, свадьбы, рождения детей, новоселья, которые сопровождались танцами и импровизированными выступлениями представителей разных национальностей. Как правило, эти мероприятия заканчивались гуляниями по бульвару в сторону Чистых прудов.
Чистые пруды были любимым местом детворы: летом катались на лодках, зимой — на коньках. Вожделенным объектом являлся расположенный здесь кинотеатр «Колизей» (ныне театр «Современник»). К его посещению готовились заранее, выборочно подбирая тот или иной кинофильм. Чтобы накопить деньги, шли на различные детские ухищрения, вплоть до продажи полученных по карточкам конфет (с грудного лотка на улице). Собравшись в обусловленном месте небольшой группой друзей, в обнимку шди к кинотеатру. Согласно установившемуся ритуалу вначале соревновались в стрельбе в тире, а затем, когда опустошались карманы, блаженное состояние продолжалось в фойе, где перед сеансами играл оркестр и выступали солисты. А затем направлялись в кинозал смотреть очередную серию американского фильма «Тарзан».
Ох, как годы летят… Как все вокруг изменилось… В родном доме теперь в основном офисы, двор опустел, а над Чистыми прудами витает запах шашлыков из модного ресторана, построенного на берегу, на том самом месте, где когда-то зимой мы брали напрокат коньки. Тем не менее этот утолок Москвы с каждым годом становится мне милее и дороже, приобретает все большую значимость. Сюда я прихожу, чтобы уединиться, слиться в гармонии с липами бульвара, со своим детством, мысленно пообщаться со всеми, кто оставил во мне хорошие воспоминания, прикоснуться, как раньше, к любимым ивам у пруда и получить очередную порцию целебной энергетики, которой так не хватает сейчас.
Кержанов А.Д., г. Москва
